Грузия, 10 апреля, ГРУЗИНФОРМ. Как действовали грузинские власти до начала августовской операции 2008 года, о чём просил Саакашвили академик Российской Академии социальных наук и что ему ответили, - об этом «Кавказской политике» рассказывает в интервью профессор, академик Российской Академии социальных наук, вице-президент Академии социальных и национальных отношений Грузии, философ и политолог Александр Чачия.

- Насколько мне известно, до признания тогдашним президентом России Дмитрием Медведевым Абхазии и ЮО, Вы несколько раз через прессу обращались к Михаилу Саакашвили и просили, чтоб он встретился с президентом России, чтобы избежать того, что впоследствии и произошло. Как думаете, почему ваша просьба не была услышана Саакашвили, и как Вы расцениваете поступок грузинского президента?

- 7 августа 2008 года я выехал из Тбилиси в Батуми с намерением провести несколько дней на побережье. В дороге и встретился с колоннами танков, бронетранспортеров, машин с солдатами, которые двигались в сторону Цхинвали. Казалось, картина ясная, но я все же не верил, что Саакашвили способен на это безумие. Надеялся, что будет некая «акция устрашения», очередная пиар-кампания «Нацдвижения».

На следующий день все узнали о войне. Выехать в Тбилиси уже не было возможности, и я обратился к президенту с помощью прессы, призвав его немедленно прекратить позорную самоубийственную авантюру. Мною было прямо сказано, что эти военные действия повлекут за собой не только наше жестокое поражение и гибель сотен людей, но и признание со стороны России независимости Абхазии и Южной Осетии.

Параллельно я попытался связаться со знакомыми мне людьми из окружения Саакашвили. В первые два дня они мне отвечали, что Цхинвали уже взят, и скоро осетины попросят пощады, а весь мир приветствует нашу операцию по восстановлению территориальной целостности.

Затем, когда трупы наших солдат разлагались под палящим солнцем, они праздновали «историческую победу», пели и плясали на проспекте Руставели. Потом приумолкли, парализованные страхом перед двигавшимися в сторону Тбилиси российским танками. А когда поняли, что им лично ничего не грозит, вновь пришли в себя и с прежним апломбом уверенно заявляли, что мировое сообщество на их стороне, и Россия не посмеет признать независимость Абхазии и Южной Осетии.

Меня со всех сторон облепили сотрудники спецслужб, открыто следя за каждым моим шагом. За это время я дал ряд интервью нескольким изданиям, в которых взывал к разуму Саакашвили и Нацдвижению, и оппозиционным партиям, и интеллигенции, но все это, конечно, не имело никакого смысла. В последнем интервью я посоветовал Саакашвили застрелиться; интересно, что газета подала этот материал под заголовком «Чачия угрожает Саакашвили убийством!». В конце августа я покинул Батуми, вылетев в Стамбул.

- Как Вы расцениваете сегодня событий августа 2008 года? Можно ли было избежать их?

- Я считал тогда и продолжаю считать сегодня, что августовская война была кровавой авантюрой самоуверенных и обнаглевших от безнаказанности мерзавцев. Тот факт, что этих марионеток подстрекали заокеанские любители кровавых зрелищ с целью проверить способность России к адекватным действиям, не смывает с них крови сотен людей, ставших жертвами этой подлой акции.

Вместе с тем, уверен, что эта война была закономерным звеном в целенаправленной политике марионеточных властей Грузии и их патронов, направленной на избавление от автономий, мешающих размещению на грузинской территории иностранных военных баз НАТО или стран-членов НАТО.

- После тех событий Вам запрещено было приезжать в Грузию. На сегодня этот запрет ещё в силе?

- Официально мне никто не запрещал въезд в Грузию, но давали понять, что мой приезд и какая-либо публичная деятельность нежелательны. Но у меня и не было этого стремления. Дело в том, что вся моя общественно-политическая деятельность была обусловлена надеждой на возможность позитивного решения грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов. Ничего больше от политики мне не было нужно. В августе 2008 года эти надежды рухнули, именно поэтому я покинул Грузию.

14 марта сего года я прилетел в Тбилиси и был приятно удивлен тем, что предъявленный пограничнику паспорт был мне возвращен через минуту. В течение последних 15 лет эта процедура обычно занимала 20-30 минут, а иногда и час, если не могли связаться с лицом, имевшим право разрешить мой въезд или выезд. Это было крайне унизительно. Мне, гражданину Грузии, требовалось чье-то разрешение на въезд в собственную страну. Слава Богу, эти фашистские правила, заведенные в отношении меня еще при Шеварднадзе, отменены.

- Как Вы думаете, насколько правильны первые шаги, сделанные премьером Иванишвили по отношении к России?

- Об эффективности этих шагов говорить пока не приходится, они носят скорее символический характер, но уже хорошо, что правящие круги отказались от глупой воинственной и оскорбительной риторики, вышли на заключение довольно успешных экономических договоренностей, несколько оживились культурные связи.

Конечно, представители новой власти продолжают бессмысленную демагогию о «скором вступлении в НАТО», «интеграции в Евросоюз» и прочей политической атрибутике, характерной для современных колоний Запада, но российская сторона должна с пониманием к этому относиться. Ведь в Грузии фактически утвердилось некое уродливое двоевластие, которое американцы ревностно оберегают. Б. Иванишвили, даже если бы очень хотел (я пока не могу об этом судить), не может делать резких движений. В парламенте – солидное представительство Нацдвижения, не менее солидная депутация родственных «националам» по духу партий, состоящих пока в коалиции Иванишвили, но, как и Нацдвижение, полностью подконтрольных американцам.

Собственная политическая база у Иванишвили крайне скудна. Большинство органов местного самоуправления, судебная система, ряд ведущих СМИ по-прежнему контролируются группой Саакашвили. И за всем этим – неусыпное око посла США. Даже если Иванишвили ясно осознает (а я хочу в это верить), что решение наших главных, жизненно важных проблем – урегулирование конфликтов и создание национальной экономики – напрямую зависит от тесного сотрудничества с Россией, все равно он вынужден считаться со сложившимся в Грузии раскладом сил.

- Вы прекрасно знаете, что ни один грузин не примирится с потерей территориальной целостности. Сможет ли Грузия решить этот вопрос в обозримом будущем, игнорируя Россию и надеясь на США, Европу и НАТО?

- Мы можем не мириться с потерей целостности, но от этого она не восстановится. Более 20 лет мы выражали нашу «непримиримость» и продолжаем выражать упованием на мифическую помощь НАТО, США, Евросоюза, поддержку абстрактного «мирового сообщества» и прочий бред. Общественность шла на поводу у властей, которые этой фразеологией прикрывали свое нежелание и неспособность даже приступить к урегулированию конфликтов.

Мы видели, что на протяжении всех этих лет проблемами конфликтов занимались люди, которых никто не знал ни в Москве, ни в Сухуми, ни в Цхинвали, да и в Тбилиси они были известны лишь узкому кругу их однопартийцев. Каким мог быть результат их деятельности? К сожалению, положение в этом смысле пока не изменилось.

Новая власть декларирует свое стремление к диалогу, но эффективного диалога, конкретных предложений, реальной программы действий пока не видно. Обратите внимание: западным вектором политики занимаются премьер-министр, председатель парламента, целый ряд парламентских комитетов, специально созданные министерства мифической «интеграции в североатлантические и европейские структуры», сотни щедро финансируемых неправительственных организаций, а отношениями с абхазами и осетинами – министерство по делам реинтеграции, само название которого уже исключает диалог.

Не удивительно, что продуктом напряженной деятельности этой структуры стал оглашенный министром рецепт: мы построим такое развитое демократическое государство, что абхазы и осетины сами попросятся в состав Грузии. Естественно, с таким подходом ожидать какого-либо прогресса в этом направлении не приходится.

Я недавно выступил в грузинской прессе с предложением реально возвести взаимоотношения с Абхазией, Юго-Осетией, Россией, в том числе с северокавказскими республиками, в ранг высшей государственной политики. Я считаю, что для этого надо использовать освобождающийся пост президента страны. Новому президенту должно быть вменено в обязанность решение проблем, связанных с этим направлением политики.

Разумеется, это уже не будет комфортная должность, позволяющая без толку болтаться по европейским столицам и заниматься краснобайством. Ездить надо будет в Сухуми, Гудауту, Цхинвали, обязательно во Владикавказ, Майкоп, Грозный, Нальчик, Махачкалу и, конечно же, в Москву.

Если это будет человек, приемлемый для принимающих сторон, то, обладая высоким государственным статусом и квалифицированной командой способных к диалогу сотрудников, в тесном взаимодействии с премьер-министром он сможет обеспечить прорыв в этом жизненно важном направлении. Прорывом я считаю открытие границ, создание общего экономического и гуманитарного пространства со свободным перемещением рабочей силы и товаров.