Дорогие читатели! Я родилась и выросла в Абхазии, на земле издавна являвшейся местом проживания многих народов и национальностей. В одном классе со мной учились абхазы, греки, евреи, армяне, русские, эстонцы – и такое разнообразие не казалось нам тогда чем-то из ряда вон выходящим, учило проявлению терпимости или, как сейчас принято говорить, толерантности. 

После окончания школы продолжила учебу на юридическом факультете Абхазского государственного университета, а затем Национальной украинской юридической академии. По профессии – юрист.

Литературной деятельностью увлекаюсь с самого детства, пишу стихи, рассказы, повести.

Меня всегда интересовали и занимали проблемы межнациональных отношений, так остро стоящие в последнее время, потому что произошедшее в Абхазии и связанный с этим личный опыт, не позволяют мне относиться ко всему этому равнодушно.

Да, эти проблемы должны решаться на государственном уровне, но каждый из нас может и должен приложить все усилия для их благополучного разрешения, ведь Грузия – это наш общий дом, значит мир и порядок в нем нам придется устанавливать всем вместе.

Я принадлежу к поколению, которое родилось и выросло в Абхазии. И хотя с тех пор, как мы ее покинули, прошло уже много лет, не проходит и дня, чтобы выходцы из Абхазии не вспомнили о своей потерянной родине, а Сухуми навсегда останется для нас самым любимым городом. Несмотря ни на что...

Да, произошедшее в Абхазии привело нас и абхазцев в два враждующих лагеря. Война всегда жестока и несправедлива. Пролилась кровь, а такое забывается не скоро. С обеих сторон есть пострадавшие, униженные и оскорбленные. Но для того, чтобы пережить эти черные дни в нашей истории, нужно знать и помнить о тех случаях, когда абхазское и грузинское население Абхазии помогало дург другу, даже во время боевых действий!... Несмотря ни на что...

Я представляю на ваш суд рассказы из цикла «Сухумские истории». Я очень люблю этот город моего детства, его неповторимый колорит, уютные улочки, вечерний шум моря, знаменитые ресторан «Нарта» и кафе «Пингвин», толпы туристов на сухумской набережной, большие корабли, заходившие в порт... 

Все это было когда-то, что-то существует и сейчас, но уже, к сожалению, без нас. События, происшедшие в Абхазии, изменили судьбы ее жителей. Для многих из нас жизнь разделилась на «до» и «после» войны. Но мне очень хочется верить, что когда-нибудь эти две половинки все-таки соединятся...

С уважением,

НИНО АБЛОТИЯ

Вопреки обстоятельствам

С Эриком я дружил уже давно, еще с самого детства. Наши школьные годы прошли в небольшом приморском городке, а по окончании школы мы оба поступили в университет, причем на один и тот же факультет – юридический.

Первый год нашей «взрослой» студенческой жизни прошел весело, беззаботно и, как нам тогда казалось, очень быстро. Мы были молоды, влюбчивы и счастливы настолько, насколько можно быть счастливыми в 18 лет, когда зло еще обходит тебя стороной, а вера в принципы добра сильна как никогда. Конечно и у нас были свои мелкие неприятности, но это было ничто по сравнению с тем крепким чувством дружбы, которое связывало нас в те годы.

Солнечное утро 14 августа 1992 года навсегда осталось в моей памяти, как день, который изменил всю мою жизнь, да и не только мою – это был день начала грузино-абхазского конфликта и трагедии для всего населения Абахзии. Мы принадлежали к разным национальностям, Эрик был абхаз, я –грузин, но это никогда не мешало нам понимать друг друга, и, как мы наивно полагали, не помешает и в дальнейшем. Но не тут-то было, ведь у войны свои законы, и скоро мы, сами того не желая, оказались по разные стороны этого безумного противостояния.

Обстановка в Сухуми осложнялась с каждым днем, обе противоборствующие стороны несли потери, росло число жертв среди мирного населения. Эрик уехал из города еще в сентябре и теперь лишь изредка звонил мне, справляясь о том, как у меня дела и прося присмотреть за его бабушкой, которая ни за что не захотела уезжать из города, в котором прожила всю свою жизнь. Зимой в городе часто не было электричества и водопроводной воды, отсутствовали основные продукты питания, за хлебом стояли бесконечно длинные очереди, мародерство, грабежи и насилие уже никого не удивляли, и та другая, мирная жизнь казалась нам нереальной и недосягаемой. Оба мы мечтали об окончании войны, но теперь у каждого из нас был свой желанный финал.

Через год конфликт вступил в свою решающую и самую кровопролитную фазу, после чего моя семья покинула Абхазию, а я был вынужден начать свою жизнь с самого начала, ведь когда у тебя одновременно отнимают родину, родной город, дом, друзей и близких, то тебе не остается ничего, кроме воспоминаний, постоянной болью отзывающихся в твоем сердце.

Прошло несколько лет, и вот, в один из вечеров, когда память снова не давала мне покоя, я набрал старый телефонный номер своего друга и ...мне повезло.

-Алло, - прозвучало на другом конце провода, и я сразу узнал голос Эрика.

Конечно, Эрик был рад моему звонку, удивлен и несколько насторожен. Но в тот момент я не заметил этой сдержанности с его стороны, так как эмоции взяли вверх и я был счастлив от того, что вновь обрел друга.

-За бабушку тебе большое спасибо, - сказал он, несколько замявшись, - но знаешь, не звони мне больше. Поверь, так будет лучше для нас обоих.

Попрощавшись, я положил трубку, и хотя чувство жгучей обиды еще долгое время не давало мне покоя, в конце концов я успокоился, ведь опыт пережитой войны научил меня по другом воспринимать жизнь со всеми ее неприятностями.

Нет, я не стал законченным циником, просто я понял, что иногда над нами властны такие обстоятельства, изменить которые нам не по силам.

Прошло еще несколько лет. Я по-прежнему с интересом наблюдал за всем происходящим в Абхазии, знал, что Эрик успешно закончил университет и сделал блестящую карьеру на юридическом поприще. Но я ему больше не звонил.

И вот, однажды, когда я меньше всего этого ожидал, раздался звонок. На мобильном высветился незнакомый мне номер и, ответив, я не сразу узнал голос своего бывшего друга. Немного недоумевая, сухо поздоровавшись и ответив на обычно-приветственное « как дела», я сделал выжидательную паузу. Чувство давней обиды снова всколыхнулось во мне, и я решил ответить Эрику той же монетой. Он же немного помедлил, а затем сказал без всяких переходов:

-Прости меня за то, что я сказал тебе в прошлый раз. Обстоятельства, сам понимаешь.

-А что, обстоятельства уже изменились? – не без ехидства поинтересовался я.

-Да нет, не изменились, просто я понял, что мы должны продолжить нашу дружбу вопреки обстоятельствам, если ты, конечно, не против.

Против ли я? Все эти годы я был очень даже против, хотя с точки зрения рассудка прекрасно понимал мотивы поведения своего друга. Но сердце не хотело внимать доводам рассудка, оно не желало мириться со случившимся со всеми нами несчастьем.

-Нет, я не против - ответил я. – Ну, давай, рассказывай, что утебя там произошло за все эти годы.

Эти долгие десять лет

Она всегда знала, что когда-ниубдь он позвонит, то есть не наверняка знала, а так, чувствовала, что рано или поздно это произойдет. И произошло, правда десять лет спустя, но все-таки... 

Война разделила жизнь на две части: до и после, и в той, первой части, она еще могла быть счастливой, несмотря ни на что.

Раннее замужество не оказалось удачным. Ей было 16 лет, и хотя муж был намного старше, серьезных отношений не получилось. Они постоянно ссорились, как ей теперь казалось, из-за всяких пустяков. Но тогда разногласия не казались им пустяками, и в один прекрасный день он ушел, оставив ее с двухлетним сыном и, прихватив с собой в качестве компенсации недавно купленный телевизор. Потом были обычные серые будни, она ходила на лекции, воспитывала ребенка (хорошо хоть родители помогали), в общем ничего интересного. Но, когда тебе только двадцать лет, жизнь на этом не заканчивается.

Он жил по соседству, у них было много общих знакомых, и когда они познакомились, то сразу понравились друг другу. Первая осень их любви была удивительно теплой даже для Абхазии, лето никак не хотело заканчиваться, аромат тропических растений стоял в воздухе и смешивался с соленым запахом моря. По вечерам они часто гуляли по сухумской набережной или просто сидели обнявшись на прибрежной гальке, шелест волн навевал приятные мысли и вселял надежду.

Что же было потом? А потом была война. Как всегда жестокая и циничная, и ей было наплевать на планы и мечты людей.

В общем, они расстались и надолго потерялись в круговороте тех дней, а когда снова нашли друг друга, то поняли, что не смогут быть вместе, слишком глубока была на тот момент пропасть, пролегшая между ними по причине национальной розни.

«Я помирилась с мужем», - солгала Она тогда, и Он исчез на долгие годы.

И вот сейчас, когда ей уже за тридцать, сын вырос, и жизнь если не устроилась, то хотя бы устоялась, этот неожиданный долгожданный звонок заново всколыхнул вроде бы давно забытые чувства.

«Десять лет прошло с той поры, он изменился так же как и ты, ты его совсем не знаешь, да и что он делал все эти десять лет Каким он стал? Как ты себе представляешь вашу совместную жизнь?» - голос рассудка тщетно взывал к порядку, но уже не было ни сил и ни желания подчиняться чужой, навязываемой извне воле.

«Ну и что, что он абхаз, а я грузинка, почему мы не можем быть вместе? Мы не виноваты в том, что началась эта война и отняла у нас право на счастье!» - сердце взбунтовалось и уже не хотело мириться с сложившейся реальностью.

-Ну как твоя личная жизнь? Ты еще не женился? – деланно бодрым голосом спросила Она.

-Ты же знаешь, я всегда был однолюб и вряд ли смогу это изменить, - прозвучало в ответ, и мир снова наполнился волшебными красками радости, которых ей так не хватало эти последние десять лет.

Встреча

Это был последний день боев за Сухуми. Наступившая к ночи тишина казалась еще страшней своей неизвестностью и пустотой. В эти минуты затянувшегося ожидания Ирма очень четко осознавала всю непоправимость совершенной ошибки: им нельзя было оставаться здесь, нужно было уехать еще вчера, пока это было возможно. А сейчас уже поздно, все кончено, пути выхода из города для них перекрыты. Оставалось положиться на судьбу и ждать своей участи.

Тихо открылась входная дверь, и в комнату вошел ее муж. Они были женаты всего два месяца, но и этого времени было достаточно, чтобы понять: она так и не смогла его полюбить. Замужество для нее было скорее вынужденным, чем желанным шагом. Все, что она испытывала по отношению к мужу, можно было назвать чувством долга, благодарности, уважения, но только не любви.

Незадолго до всех этих событий, два года тому назад, умер ее отец. Они с матерью остались вдвоем, в небольшом одноэтажном домике в районе Маяка. Ирма училась в музыкальном училище и собиралась поступать в консерваторию. Война смешала все эти планы. Учебные заведения города были закрыты, криминальная обстановка дошла до критического уровня. Мать боялась оставлять дочь дома одну и устроила ее на работу в организацию, в которой много лет проработала сама.

Там она и встретила Игоря, своего будущего мужа. Это был мужчина старше ее, добродушный и солидный. Ирме льстили оказываемые им знаки внимания. Мать тоже благосклонно относилась ко всему происходящему. Ее тревожило их одиночество и незащищенность в полуосажденном городе, и она пыталась как можно скорее устроить судьбу собственной дочери.

Правда, в той другой – мирной жизни, Ирме нравились мужчины совсем иного типа – дерзкие и веселые. Она даже была влюблена в одного из таких. Звали его Даур. Познакомились они в музучилище, на одном из концертных вечеров. Завязавшаяся между ними дружба быстро переросла в нечто более серьезное, и Ирма, с присущей большинству женщин интуицией, чувствовала, что небезразлична этому высокому и симпатичному парню. Случившееся потом не могло не повлиять на их отношения. Даур принадлежал к известной абхазской фамилии. Ирма же была грузинкой. Еще в первые дни противостояния он уехал из города и больше она его не видела. Сначала Ирма сильно переживала, но во время войны представления о жизни очень часто меняются, и теперь ей все это казалось по-детски несерьезным.

Весь этот год Игорь постоянно провожал ее до дома – на сухумских улицах было неспокойно, помогал с продуктами, в холодные зимние месяцы привозил хлеб и дрова. Ирма привыкла к его постоянному присутствию и относилась к нему с симпатией. Она была благодарна Игорю за поддержку и заботу. Поэтому, когда он признался ей в любви и предложил выйти за него замуж, она, немного поколебавшись, все-таки согласилась.. Их скромная свадьба состоялась во время краткого перемирия. Ирма переехала жить в дом родителей мужа и... загрустила. Чувство ожидания праздника и какого-то небывалого счастья прошло. Началась обыкновенная семейная жизнь, отягощенная условиями города, находящегося на военном положении.

Ирма выглянула в окно. Сухуми был погружен в темноту. Перед сном она долго молилась у небольшой иконы в углу комнаты. Раньше Ирма не отличалась особой религиозностью, но в последние дни все чаще и чаще мысленно обращалась к Богу. После молитвы приходило успокоение и только это давало возможность унять страх и вселяло надежду.

Утро следующего дня было теплым и солнечным. Их дом находился в районе Келасури. Сравнительно далеко от центра города, поэтому происходившие там события еще не успели докатиться сюда со всей своей разрушающей силой. Ирма вышла на балкон. Непривычная после многодневных обстрелов тишина резала слух. По соседству никого не было. Грузинские семьи покинули свои дома еще несколько дней тому назад. Они тоже собирались уйти. Но в последний момент у свекра случился сердечный приступ, пришлось задержаться еще на один день, а потом выехать из города стало уже невозможно.

Собранные на скорую руку вещи так и остались лежать в прихожей. Увидев их, Ирма вдруг вспомнила, сколько слез пролила ее свекровь, пока собиралась в дорогу. Брать с собой можно было только самое необходимое, а это означало, что надо было бросить все, что было нажито, построено и высрадано за всю сознательную жизнь и уйти в неизвестность, прихватив с собой лишь то, что могло поместиться в две небольшие сумки. Но судьба вещей волновала Ирму сейчас меньше всего. Золотые украшения, дорогая посуда, мебель – все это было ничто по сравнению с тем инстинктивным чувством самосохранения, которое овладело ею в те дни.

Со стороны дороги послышался шум. Два военных «уазика» появились из-за поворота. Где-то в самом начале улицы залаяла собака. Короткая автоматная очередь заставила ее замолчать. Машины остановились неподалеку. Люди в военной форме стали обходить дома в поисках оставшихся. Ирма быстро зашла в комнату.

-Они уже здесь, - сказала она мужу. Игорь даже не шевельнулся. Отчаяние и подавленность словно парализовали его волю и заставили умереть последним проблескам надежды.

-Прости, что не уберег тебя от всего этого, - еле слышно проговорил он. Ирму охватило острое пронизывающее чувство жалости. Она ничего не ответила и просто прижалась своей щекой к его заросшему щетиной лицу...

Раздался громкий стук в ворота, сопровождаемый несколькими выстрелами в воздух. Еле живая свекровь открыла дверь и вышла во двор. У ограды стояло четверо вооруженных человек в военной форме.

-Эй, хозяйка, есть кто в доме?

-Посторонних никого, только моя семья. Муж и сын с невесткой.

-Всем выйти на улицу с паспортами для проверки.

Услышав эти слова, Ирма вздрогнула. Сердце в груди бешенно заколотилось, холодные капли пота выступили на лбу. Ничего хорошего это не предвещало. Понятное дело, паспорта нужны для проверки национальности. Как только станет ясно, что они – грузины – они обречены... Даже несмотря на то, что не принимали участия в конфликте. Они попались этим людям под горячую руку и рассчитывать на их милосердие и справедливость в эти первые, после кровавых боев дни, не приходилось...

Взяв паспорта, они молча вышли на улицу. Там уже собралось человек двадцать. Мужчин и женщин разделили на две группы. Началась проверка документов. С шумом подъехала и резко затормозила еще одна машина. Из нее вышло несколько человек и подошло к проверяемым. Один из только что приехавших, по-видимому, был главным среди них. Это был человек высокого роста, с бородой, в белой бурке и темных солнезащитных очках. Он тоже стал прохаживаться между рядов, внимательно вглядываясь в лица находившихся там людей. Ирма и ее свекровь стояли в самом конце. Никогда еще время не текло так медленно. Наконец, человек в бурке приблизился и остановился в двух шагах перед ними.

-Ирма, это ты? –от удивления он приподнял очки и она сразу же узнала Даура. – Что ты делаешь в этом районе, ты же жила на Маяке?

Растерявшись, Ирма не сразу нашла, что сказать. Она не ожидала встретить его здесь, при таких обстоятельствах и в таком странном виде...

-Мне надо с тобой поговорить, - нужные слова наконец-то пришли в голову, - и я тебе все объясню.

-Пойдем в машину, там и поговорим, - он указал рукой в сторону стоящего поблизости «уазика».

Ирма вышла из ряда, жестом дав понять мужу, что все в порядке. Подошла к машине и села на первое сиденье рядом с Дауром. Он снял свои очки. Теперь Ирма могла видеть его глаза, но она старалась в них не смотреть. Даур первым нарушил молчание:

-Еще вчера я был у тебя дома, но там никого не нашел. И вот сегодня, совершенно случайно, встречаю тебя здесь. Что случилось?

-Случилось то, что я вышла замуж и теперь живу здесь вместе с мужем и его семьей.

-Твой муж –грузин?

Ирма молча кивнула. Даур усмехнулся и слегка качнул головой. Они оба еще не до конца верили во все происходящее...

-Значит то, что было тогда между нами...

-То, что было между нами – осталось в прошлом. Ты уехал, и от тебя не было никаких известий...

-Но вот он я, здесь! Все это время я думал о тебе.

-Я замужем, Даур.

-Ну, это можно легко исправить, - в его голосе послышались циничные нотки.

-Даур, ради всего святого, - Ирма старалась говорить как можно мягче, - я тебя очень прошу. Помоги мне.

-Я тебе уже помог. Ты свободна!

Ирма, наконец, решилась заглянуть ему в глаза:

-Даур, пойми меня правильно. Нам уже не судьба быть вместе. Жизнь распорядилась иначе. После того, что произошло, мы не сможем быть счастливы.

-А я верю в то, что человек может сам изменить свою судьбу. По крайней мере – у тебя сейчас есть шанс это сделать.

Ирма изо всех сил пыталась сдержать навернувшиеся на глаза слезы, но они все-таки предательски закапали после этих слов. Казалось, давно уже забытые чувства при встрече с Дауром снова напомнили о себе. Очень хотелось подчиниться такому знакомому с хрипотцой голосу, попытаться венруть утерянное навсегда счастье, но... она не могла решать только за себя. В машине воцарилась тишина. Даур нервно закурил. Одна за другой медленно уходили минуты. Наконец, Ирма собралась с духом:

-Я люблю своего мужа и без него никуда не уйду. Если у тебя сохранилась хоть капля тех чувств, о которых ты говорил, отпусти нас, пожалуйста.

Ничего не сказав, Даур вышел из машины, громко хлопнув дверью.

-Эй, Миха, - обратился он к одному из своих людей, - забери эту семью, выпиши пропуск и вывези за границу с Сочи. Если по дороге возникнут какие-либо проблемы, скажешь, что это мои люди.

Через несколько часов они уже выезжали из Сухуми. Свекр расположился с сидящим за рулем Михой. Свекровь тихо плакала. Игорь и Ирма просто молчали. Они о многом могли сказать друг другу, но слова сейчас не имели никакого значения...