Диалог Роберта Стуруа с Баией Амашукели для агентства ГРУЗИНФОРМ вызвал шумиху в грузинских СМИ. Точнее – одна фраза выдающегося театрального режиссера из этого записанного диалога – Саакашвили, мол, потому и не любит грузинский народ, что он вовсе не грузин, а армянин. «Либерастичная» сволочь сразу же накинулась на маэстро и виртуально растоптала его своими бесовско-свинообразными копытами. Его заявление опротестовали также добрые люди из общества «Многонациональная Грузия», в своем воображении все еще живущие в дружной «семье народов» – СССР. Высказывания Стуруа оказались объектом резкой критики и в интеллектуальных кругах Армении, о чем речь пойдет чуть ниже. Но не это главное, а то, что Стуруа вольно или невольно оголил реально существующую, замалчиваемую (из добрых побуждений) проблему – а именно, проблему восприятия друг друга грузинами и армянами.

Церковный раскол между Грузией и Арменией, имевший место в 7-ом веке, когда Грузинская церковь четко пошла по пути постановлений Халкидонского церковного собора, а армяне, не участвовавшие в Халкидонском соборе, остались монофизитами, является событием огромного значения в отношениях двух народов. Церковный раскол не вызвал раскола между двумя соседними народами, имеется много примеров грузино-армянского сотрудничества и взаимопомощи, основанной на общности интересов и после церковного раскола, однако он все же неминуемо привел к серьезному отчуждению между ними. Конфессиональное различие безусловно повлияло на формирование двух разных типов коллективной психологии, различного мировосприятия со стороны двух этносов. Хотя объяснить некоторые черты армян и грузин, особенно в контексте восприятия ими друг друга, будет сложно одним лишь конфеccиональным различием.

У Андрея Амальрика – очень наблюдательного человека, который путешествовал по Грузии и Армении брежневской эпохи, осталось впечатление, что грузины и армяне – как два брата, постоянно ссорящихся между собой. Подобное мне приходилось читать и у других некавказцев, посещавших две республики. Братство братством, но в чем же состоит суть постоянной ссоры, которая бросается в глаза иностранцам, и которую мы с армянами зачастую замалчиваем, исходя из политкорректности? Дело в том, что взаимоотношение грузин и армян во многом обусловлено ощущением ими собственной истории. Грузины и армяне не просто трепетно относятся к своей многовековой истории, как и абсолютное большинство народов мира, но и живут этой историей, в их самосознании история занимает особое место. История в советскую эпоху представляла собой главный предмет национальной гордости для армян и грузин, когда у них была развитая экономика, высокий уровень жизни, но она остается таковым и сегодня, когда нет ни развитой экономики, ни высокого уровня жизни.

Само по себе это не было бы проблемой, но так сказать, «исторические интересы» двух народов часто пересекаются друг с другом, к тому же зачастую по «ключевым» вопросам – уж слишком тесно связала история грузин и армян. Pазличные интерпретации исторических фактов с двух сторон не остаются предметом обсуждения для специалистов, они как бы впитываются народами и оседают в их сознании. Такая данность имеет прямое отношение к современной политике, двусторонним отношениям. Раздражителями могут служить не только «историческая» принадлежность региона Джавахети или отдельных храмов к Грузии либо Армении; не меньшую общественно-политическую важность обретают традиционные уже споры армянских и грузинских историков вокруг таких вопросов, как происхождение Багратидов (грузины или армяне), вопрос происхождения грузинского алфавита и многое другое. Чаще притязания армянских историков принимает комический оттенок ввиду необоснованности собственного «патриотического» видения истории, но чрезмерно бурное и эмоциональное реагирование со стороны представителей грузинской исторической науки и общественности в целом на эти притязания армянской стороны – не менее комичны.

Ясно, что и та, и другая сторона мыслят в этнических категориях. Для армян слишком важно намекать на собственную «древность» и «культуртрегерскую» роль на Кавказе (мол, «мы вам и алфавит написали, и христианство дали, и Тбилиси построили, и кофе пить научили»). Грузинская интеллигенция, отметая аргументы армянской исторической науки, некоторые представители которой даже дошли до того, что армянином объявили Леонардо да Винчи, в качестве «противовеса» напоминает армянам о том, что у них вообще не было государственности начиная с 11-го века до 1918 года, Армения не раз входила в состав грузинского царства, а армяне селились на гостеприимной грузинской земле.

Описанная выше ситуация вовсе не является советским «продуктом», политизированная полемика на исторические темы не раз вспыхивалa в течение длительной истории грузино-армянского соседства, хотя естественным образом усилилась к концу 19-ого века, то есть в эпоху национализма, охватившего всю Европу, а в советский период носила латентный характер, от чего вовсе не исчезла. В постсоветский период историческая тематика в контексте политики начала проявляться в вопросе принадлежности региона Джавахети. Как известно, в начале 1990-х годов, когда в Грузии царил хаос, в административном центре региона Ахалкалаки, на здании местного самоуправления реял флаг армянского государства. Абсолютное большинство армян как в Джавахети, так и самой Армении, естественно, свято верит, что этот регион исторически – армянский. Так это или нет, нас в данном случае не интересует, главное, что исторический аспект всплыл в конкретный момент, и с совершенно очевидными политическими последствиями. Грузия лишь постепенно восстановила контроль над Джавахети и пресекла притязания определенных сил на политико-культурную автономию края. Как я уже писал в одном интервью агентству «Регнум», Грузию спасла армяно-азербайджанская вражда от усиления сепаратизма в Джавахети, впрочем как и, вполне возможно, в Квемо Картли, населенном азербайджанцами, тоже.

Другой исторический аспект, напрямую влияющий на современные политические отношения между Ереваном и Тбилиси, это вопрос принадлежности отдельных храмов на грузинской территории Грузинской или соответственно, Армянской Церквям, а также юридический статус армянской конфессии в Грузии. И этот вопрос имеет не меньший взрывоопасный потенциал, нежели территориальный. Об этом свидетельствует неоднозначная реакция в грузинской общественности (судя по публикациям в грузинском интернет-пространстве, и не только) на принятие парламентом Грузии закона о статусе религиозных объединений, чему противилась ГПЦ, а также на несколько напористое поведение армянской церковной делегации, недавний визит которой вовсе не увенчался успехом и был воспринят в Грузии скорее негативно. Часть грузинского духовенства, например, в лице владыки Зинона, считает, что принятие закона парламентом означает «победу Армянской церкви» над Грузинской. Так же считает и значительная часть грузинского общества. Нетрудно угадать, что наличие проблемы церковного имущества способно еще больше накалить страсти в Грузии, так как именно «конкурентное» восприятие совместной истории не позволяет сторонам идти на разумные взаимные уступки. Касательно Грузии я могу утверждать лишь по собственным наблюдениям, но вполне уверенно: грузинская общественность готова к несравнимо большим уступкам по отношению к тем же абхазам, с которыми грузины воевали, нежели к армянам (кстати, еще один интересный факт: в Грузии, вспоминая абхазскую войну, с особой ненавистью отзываются не столько o собственно абхазскиx бойцax, и даже не северокавказских будущих террористax, а именно oб армянскoм батальонe им. Баграмяна. Может быть, этот батальон и отличался жестокостью, но подозреваю, что проблема тут в большей степени в этнической принадлежности членов этого отряда). Объяснить такое почти что невозможно, без учета наличия восприятия друг друга через призму истории, а не настоящего времени и рациональных интересов.

Так что, случай, связанный с Робертом Стуруа, не частный и не эксклюзивный, он отражает реально существующую проблему, которой следовало бы заняться экспертам политики. Реакция в армянской прессе на высказывания Стуруа (в качестве примера берем статью Григора Аганяна, опубликованную в журнале/на сайте «Национальная идея») для грузинских экспертов примечательна не только тем, что возникает лишняя возможность посмотреть, как армянские эксперты реагируют на те или иные заявления из Грузии, но и по той причине, чтобы знать, какие у них представления о Грузии, о нашем к ним отношении. Указанная выше статья Аганяна содержит в этой связи некоторые любопытные моменты.

В отмеченной статье Г.Аганяна «Почему Роберт Стуруа очень любит Шушаник и совсем не любит Михаила Николозовича«  собраны многие стереотипы, бытующие среди армянской общественности, она отражает многое из того, как армянская интеллигенция воспринимает грузин и Грузию, но вместе с тем статья не пропитана а приори антигрузинским духом, и в отличие от реакции некоторых грузинских авторов, откликнувшихся на ход переговоров между ГПЦ и ААЦ, армянский автор остается адекватным и даже академичным. То есть, эта статья заслуживает отдельного внимания.

Первое, что следует из статьи, в Армении грузинскую этническую многородность, т.е. наличие грузинских субэтносов (карталинцев – автор ошибочно называет их «картвелами», кахетинцев, имеретинцев и других) воспринимают негативно, как наличие какой-то проблемы, которая якобы вызывает раздражение грузин и они в этом винят армян. Для меня, и думаю, для многих и многих грузин такое (суб-)этническое разнообразие лишь обогащает единый грузинский народ, да и исторически вполне возможно, что именно такая неоднородность спасла Грузию – когда натиск внешних агрессоров приходился на Карталинское царство, Кахетинское царство сохраняло относительное благополучие, потом было наоборот, Картли обрел относительное спокойствие и главный удар на себя приняла Кахетия, и так далее. Это моя личная гипотеза, однако, в любом случае неоднородность грузинского этноса не исключение; между, скажем, баварцами и жителями Бранденбурга, швабами и нижними саксонцами – разительные отличия, однако все они составляют единый немецкий народ и неоднородность немецкого народа сама по себе скорее плюс, нежели минус. Но в армянском политическом мышлении плюсом считается этническая однородность.

Второе, армянская политическая мысль считает националистами и арменофобами выдающихся грузинских деятелей-просветителей второй половины 19-ого века, в первую очередь, князей Илью Чавчавадзе и Акакия Церетели. Это не новость, но ее надо помнить. Одни из самых почитаемых для грузин личностей для наших соседей «персоны нон грата». Почему это так, разбираться надо отдельно, но это факт. Аганян не удостаивает этих личностей даже того, чтобы их фамилии по-русски написать через заглавные буквы, он так и пишет – «чавчавадзе и церетели», а слово «просветители» в их отношении берет в кавычки.

Третье, в Армении распространено мнение (Аганян в данном своем утверждении точно не одинок), что грузинская интеллигенция питает некую зависть к армянам: «Начиная с XIX века, когда начала формироваться грузинская интеллигенция, червь зависти и арменофобии приютился, в первую очередь, в душах провозгласивших себя «грузинскими просветителями» чавчавадзе и церетели и их последователей». Сразу непонятно, на чем основана грузинская зависть в отношении армян, наверно, имеется в виду наличие богатого купеческого класса армян в Тифлисе. Но Илья Чавчавадзе, Акакий Церетели и их ближайшие сподвижники не страдали в экономическом смысле, так с какой стати у них должна была возникнуть зависть? Наверное, все же имеется в виду не грузинская интеллигенция, а грузинский народ в целом. Мы и здесь не будем дискутировать с армянским автором, мы примем это мнение как данность, как стереотип, бытующий в Армении. Отметим лишь попутно, что и в Грузии распространено аналогичное мнение в отношении армян – это они завидуют грузинам.

Г-н Аганян несколько увлекся и перечислил еще другие армянские стереотипы, существующие в отношении Грузии: «Почему 70-80% грузинского крестьянства крепостные, а армяне – нет? Почему большая часть населения Тбилиси армяне? Почему два столетия столица Восточного Картли не имеет градоначальника-грузина?»… Наверно, и эти факты вызывают зависть грузин, но армяне завидуют грузинам (по грузинской версии) именно потому, что у них почти не было родовой знати, армяне, не имея собственной государственности, поголовно занимались торговлей, то есть, были просто «торгашами», когда грузины считались «вояками» на Кавказе. Армянская военная знать (напр., Аргутинские, Бебутовы) формировалась именно при дворе грузинского царя Ираклия. Г-н Аганян в полемическом пылу забыл, что Восточной Грузией вовсе не управляли омусульманенные «царьки-рабы» вплоть до 1801 года, момента присоединения к России, царь Ираклий Второй, правивший в Восточной Грузии в 1744-1798 гг., был православным христианином и короновался как христианский царь, активно вмешивался во внутренние дела Ирана (стать шахом ему мешала именно его приверженность христианству – об этом пишет один из английских путешественников той эпохи) и ни чьим рабом не был. Мусульманские повелители армян в Ереванском и Карабахском ханствах были данниками Ираклия. Получается, что если Ираклия считать рабом иранцев, то армяне оказываются рабами рабов Ираклия. Вот чему завидуют армяне грузинам – повторяю, по грузинской версии (да и по логике тоже – признаюсь, пусть и ценой быть заподозренным в необъективности и «прогрузинскости»).

Вот основные моменты стереотипного мышления в отношении друг друга, опираясь на статью Г.Аганяна. Как видно, взаимное восприятие определено историей, если быть неполиткорректным и процитировать Иосифа Сталина, армян характеризует «болезненный историзм» (цитата взята из записей академика Нико Бердзенишвили во время неформальной встречи группы грузинских историков со Сталиным осенью 1945 года, грузинский текст), но и грузины явно не отстают.

Однако главная мысль статьи состоит все же в следующем – в Грузии существует «антиармянский маразм», «хроническая и неизлечимая арменофобия». Я с моей стороны – полностью согласен! На армянский маразм, который состоит в том, чтобы объявить каждyю более-менее известную личность где бы то ни было «армянином», если у этой личности даже пра-прабабушка окажется «заподозренной» в армянском происхождении, грузины отвечают точно таким же маразмом – объявляют каждого с такой прабабушкой «армянином», а потом даже обижаются, что половину выдающихся личностей из грузинской истории наши соседи в своем родном маразме называют «армянами», а про грузинские церкви пишут, что они «армянские», если на их стенах будет обнаружена даже одна единственная армянская буква. Больно читать такое: «По мнению наших грузинских «друзей», быть армянином или иметь армянские корни, наверное, нечто похожее на проказу»… Hо давайте, дорогие соотечественники, грузины, признаемся, что часто бывает именно так! Парадокс – смешанных грузино-армянских браков много, но неприятие армян также распространено. Оставлю этот факт без комментария, хотя добавлю, в качестве информации особенно для русскоязычных читателей, что дед Михаила Саакашвили действительно был записан армянином и носил фамилию Сааков, одно время он был даже И.О. декана в Медицинском госуниверситетe (в начале 1950-х годов). Но данный факт для меня, конечно, ничего не меняет – считаю, что Саакашвили также наплевать на армян, как и на грузин. Но это уже совсем другая история.

Что же касается конкретно Роберта Стуруа, его высказывания о Саакашвили, думается, что это скорее его черный юмор, не понятый ни Аганяном, ни «Многонациональной Грузией» и ни, тем более, грузинскими стервятниками-либерастами, которым лишь бы повод дай, чтобы растерзать любой «антисаакашвилиевский элемент», особенно если это личность такой величины, как Стуруа. Конечно, трудно, толковать юмор, шутку, и «разжевать» ее для непонятливых. Лично я от души посмеялся, когда представил себе конкретную ситуацию: корреспондент задает Стуруа вопрос космического масштаба – почему же наш президент так не любит грузинский народ? А батони Робико, конечно, сохранив важное выражение лица, нашел на этот космический вопрос простой и убийственный ответ – да он ведь армянин, с чего ему любить грузин?

Вам не смешно? Тогда считайте, что я добавил «смайлик».

Ну а армянских и грузинских экспертов–политологов, наверно, пора призвать, взяться за «неудобные» вопросы и спокойно, по-человечески начать иx обсуждение, исследование табуированных тем. Ведь если определенные темы табуируются в академическом обществе, они все равно выходят наружу, но уже в другой, извращенной и поэтому опасной форме.

Гулбаат Рцхиладзе

http://geurasia.org/ru/problema-analizi/robiko-sturua-somxebi-armenians-georgians/