В гостях у ИА ГРУЗИНФОРМ - президент Международного фонда устойчивого развития, доктор юридических наук, профессор Тбилисского государственного университета имени И. Джавахишвили, Кавказского университета, Института экономики и права, действительный государственный советник Мариам Цацанашвили.

- Госпожа Мариам, Вашими стараниями "Деда Эна" ("Родной Язык") внесена в перечень культурного наследия ЮНЕСКО. Немного неудобно беседовать с Вами о значении родного языка, но для того, чтобы читатель и общество лучше разобрались, все-таки спрошу: как Вы оцениваете издевательство над родным языком со стороны сегодняшнего руководства Грузии и какой вред может быть нанесен грузинской нации в связи с этим в будущем? На учебнике начальных классов написано "По Деда Эна Якоба Гогебашвили". Почему "по"? Чем сегодня не удовлетворяет курс Гогебашвили грузинскую систему образования и требования полноценного воспитания будущего поколения?

- Дай Бог, чтоб "Деда Эна" Якоба Гогебашвили была внесена в список охраны культурного наследия ЮНЕСКО. Я смогла лишь начать эту процедуру. Теперь - дело за Министерством культуры Грузии, поскольку до внесения заявки в ЮНЕСКО мероприятия по охране языка должны быть начаты на национальном уровне.

Нужно было свободное волеизъявление общества для того, чтобы именно "Деда Эна" была номинирована. Было собрано очень  много подписей. Радует тот факт, что эта акция направлялась активностью студентов. Составление Декларации об объявлении "Деда Эна" культурным наследием, проведение конференций и представление заявки в правительственные ведомства взяли на себя молодежное крыло НПО "Университэтэли" и Ассоциация "Илиэлэби"  («Университетовец» и «Илииец»).

Почему именно "Деда Эна" – первый учебник грузинского языка, грузинский букварь для многих поколений, для всех, приступающих к изучению грузинского языка? Отвечу. В процессе глобализации и социальной трансформации именно эта книга является одной из опор сохранения культурного многообразия: включая в себе традиции и формы выражения, передающиеся через поколения в течение многих веков. Она способствует социальному единству граждан Грузии, развивает чувства индивидуализма и ответственности у подростков. Эти слова не являются плодом моего творчества, я выбрала их из рекомендаций ЮНЕСКО. Не моей эпохальной находкой является так же тот факт, что "Деда Эна" – открытие в истории грузинской культуры, уникальный метод, способ, которым общая педагогическая цель была отражена в национальной устной словесности и в формах выражения. Это почти единогласно доказано исследованиями грузинских ученых. Я лишь построила систему взаимосвязи между  рекомендациями ООН, международной конвенцией 2003 года, законодательством Грузии и нашим культурным наследием.

Со временем международная практика пополняется полезными для нас примерами. Китайцы заставили ЮНЕСКО признать их каллиграфию, французы – синтез различных методов передачи знаний, способствующий "путешествию" знаний, но разве этим они признали свою замкнутость и не ориентированы на развитие?! Объявление "Деда Эна" культурным наследием не подразумевает его пребывание в статическом состоянии, наоборот, этим исчезнет опасность, о которой Вы упоминали во второй части вашего вопроса.

Несмотря на то, что мы как будто имеем дело с довольно "безобидным" вопросом, я все-таки ожидаю больших препятствий именно в ходе внутренних процедур. Не буду вдаваться в подробности. Просто, с Вашей помощью напомню тем, кто будет привлечен экспертами, что им следует внимательно ознакомиться с официальными заявлениями и заключениями ЮНЕСКО о том, что многообразным языковым культурным ценностям в мировом масштабе грозит опасность деградации, разрушения и исчезновения. Они должны изучить также международную практику и огромные возможности, предоставляемые ЮНЕСКО. Поверьте, в такой обстановке им не сложно будет принять решение. Лично я доведу это дело до конца, если даже на это потребуется вся моя оставшаяся жизнь.

- Госпожа Мариам, студенты Госуниверситета им. И. Джавахишивли требуют учебники на грузинском языке (вероятно, эта проблема существует и в других ВУЗах). Во-первых, учебников на английском языке не так уж много, а во-вторых, почему молодежь в Грузии должна изучать тот или иной предмет на иностранном языке? Изучение предмета на иностранном языке подразумевает мышления на том же языке. Мыслить сознанием чуждой тебе национальности, само собой, означает пренебрегать грузинским национальным мышлением, что, в конце концов, приводит к вырождению нации…

- Я думаю, что проблема учебников инспирирована искусственно. Потому что никто не оценил проблему разобщенности между студентами и профессорами. Страшное было зрелище – на одной стороне студенты, требующие учебники на грузинском языке и качественное образование, а на другой – профессорская элита, угрюмо защищающаяся и считавшая претензии студентов безосновательными. Ни для кого не новость, что учебник и монографию студент может прочитать и на другом языке. Этот путь мы тоже прошли. Проблема состоит в методе обучения. Педагогический опыт - это большой клад. Педагог первым долгом должен научить студента читать книгу, показать ему проблему, предложить  возможные пути ее решения. Если у профессора отшлифованы методы обучения, поверьте, читать книги на иностранном языке для студентов довольно интересно.

Преимуществом реформ я считаю именно возможность указания литературы на разных языках. При этом студент не попадает в идеологический пресс и, упражняясь в иностранном языке, становится ориентированным на критическое образование. Он получает информацию и фундаментальные знания. Повторяю - именно от метода обучения зависит - смогут ли студенты осилить дискомфорт, вызванный необходимостью пользоваться учебниками на иностранном языке! В телевизионных дебатах со студентами один профессор попытался оправдаться тем, что создание и перевод учебников обходится очень дорого. По правде говоря, удивляюсь – если любишь студента и имеешь интеллект, разве можно ждать финансирования? Бездушные, ориентированные лишь на финансы учебники, поверьте, будут также чужды для студентов, как бессистемно прочитанные книги на иностранном языке! В "реформированных университетах" много таких примеров. Я сама составила учебное пособие по истории права. Это был самый сложный, но впечатляющий период в моей жизни. Но в одном должна признаться: если бы я не училась этому предмету у академика Исидоре Долидзе, никогда не смогла бы написать эту книгу. Бывала и консультантом диссертации, написанной на иностранном языке, в чужой стране. После успешной защиты бывало, диссертант говорил: «Госпожа Мариам, неудобно, когда меня так хвалят, ведь Вы столько со мной мучались, чтоб довести до этого!».

Так что, проблема, недавно серьезно всплывшая в университетской жизни и скрывшаяся без всякого решения, Вами опять выдвинута, и довольно обоснованно. Это - результат бессистемности реформы, которая не сохранила старый метод обучения, но и новый не смогла создать! Это - вакуум со временем острее покажет себя, хотя, надеюсь, этот процесс не дойдет до пренебрежения грузинским мышлением и вырождения нации, если только "реформированная" профессура учтёт один совет: читайте и думайте по западному, мыслите и действуйте по-грузински! Закон дал вам возможность во время передачи знаний оставаться лицом к лицу со студентами, уважайте это! Студенты ждут от вас усовершенствования. Если вам изменяет педагогический виртуализм, тогда все претензии студента справедливы!

- Госпожа Мариам, мы живем в декларировано "демократической, свободной стране". Свобода с точки зрения демократии означает также свободу выбора, и именно апеллируя этой свободой, некто пытается насаждать ценности, нетрадиционные как с точки зрения грузина и православного, так и общечеловеческих ценностей. В то же время, фактически, насильственно подавляется главнейшее право всех наций – говорить, писать и мыслить на родном языке. В каждой семье, несмотря на материальное положение, находят возможность обучить ребенка иностранному языку. Не повредит ли психику подростка принудительное изучение английского языка с первого класса – с пяти лет?

- Согласна с Вами, лингвистической политике тоже нужна свобода и демократия. В противном случае, чем же мы отличаемся от Грузии 19-го века, когда родной язык преследовался в школах и был лишен чести в семье?

Мы говорим о "Деда Эна" и я сошлюсь на большого заступника родного языка Якоба Гогебашвили: "Нет, иностранный язык не может служить Родине языком, как мачеха не может заботиться о ребенке, как родная мать. В ужасном положении оказывается нация, когда ее язык обесчещен и лишен прав, и в школах его не учат, как следует. В таком случае школа плохо воздействует на семью и язык там тоже слабеет. Из-за этого в нации теряется полноценная речь и она становится полунемой толпой. Слабый язык рождает слабую мысль, слабый характер и в жизни нации наступает та несчастная пора, которую российский ученый, профессор Потебня назвал "периодом мерзости запустения". Этот бедственный период, эту "мерзость запустения" используют соперничающие нации и отнимают у полунемого, павшего народа территории, богатство и все национальные сокровища".

После этих слов читатель может обвинить меня в том, что я застряла в 19-м веке и возразит: "Сколько языков ты знаешь - столько раз ты человек!" – да, так тоже говорят и мой оппонент будет прав. Однако, у меня есть и второй ответ: «Мысли о прошлом пробуждают у меня желание, чтобы ни сегодня, ни в будущем не повторилось сознательное обеднение наших достижений, предание забытью достижений прошлого, их вычеркивание из истории нации. Поэтому сначала будь одним человеком, а потом – многими!»

Подобно Якобу Гогебашвили, в наше время, как у Вас, так у меня вызывает тревогу новая лингвистическая политика грузинской власти (которую сами они называют «лингвистической революцией»). На эту тревогу у психологов уже есть ответ: лишь только со второго класса – обучение иностранному языку, с 7-го класса – второму, а с 18 лет – сколько пожелаете (хотя и здесь есть какой-то предел). В противном случае у человека не формируется мировоззрение и мышление становится искусственным. По поводу этого аргумента я слышала такую шутку в кругу грузинских ученых: «Гамкрелидзе выучил 18 языков (если не ошибаюсь), но разве он не смог стать президентом Академии наук?» Кто-то ответил: «А кто знает, каким бы большим человеком он стал, если бы знал только два языка?». Вспомним также шутку Акакия Церетели, когда ему сказали, что его крестник начал говорить по-английски. Акакий сказал: «Мы погибли, до сих пор только нам было известно, как он глуп, а сейчас об этом узнает весь мир!».

Оставим шутки в сторону: в постсоветский период была заметна одна общая тенденция – увеличение статуса грузинского языка и притеснение альтернативного языка. Следует подчеркнуть и другую особенность – язык метрополии на протяжении десятилетий сохранял свои позиции.

Поэтому вопросы в сфере языковой политики должны решаться не с наступательных позиций, а хорошо продуманной, справедливой и социально ориентированной политикой, которая будет ориентирована на апробированные методы мультилингвистического обучения и развитие переводческой деятельности.

Изменение фактического положения русского языка и, вслед за этим, резкое уменьшение социальной базы создало социальный дискомфорт для негрузиноязычных, в том числе - для грузин, получивших русскоязычное образование.

Вместе с утверждением позиций английского языка в Грузии русский язык не уступил ему место, а наоборот, еще больше утвердился в Абхазии и Самачабло,  уже не говоря о Квемо Картли и Самцхе-Джавахети. Какой политикой можно оправдать положение, когда не можешь донести свою мысль до сограждан и не понимаешь их? Время покажет, как будет развиваться борьба русского и английского языков в Грузии, но одно очевидно: сохранение целостности страны возможно, когда на всей территории Грузии грузинский язык будет одной из билингвистических форм: грузинско-русский, грузинско-английский. Вот почему я уверена, что нынешняя лингвистическая политика в Грузии, к сожалению, ничего не имеет общего ни с демократией, ни со свободой, ни с территориальной целостностью страны, ни с традициями, ни с педагогикой и психологией!

Беседовала Бая Амашукели