Он рос в советское время, слушал "Биттлз", в подвале своего друга набирал первые аккорды на гитаре, мечтал о далеком Западе и занятии рок-музыкой… Но родители-врачи готовили сына-отличника для медицинской карьеры.

В гостях у Информационно-аналитического агентства "ГРУЗИНФОРМ" - доктор медицинских наук, руководитель нейрохирургического отделения Научно-исследовательского института клинической медицины (больше известного в Грузии и за рубежом как клиника Тодуа) Ираклий Челишвили.

- Господин Ираклий, у Вас был выбор между двумя совершенно разными профессиями - врача и музыканта. Как распределились их места в вашей жизни?

- Я рос в семье врачей, поэтому, наверное, большого выбора у меня не было. Это была обычная для меня жизнь – служба, больница…Поэтому я поступил в Медицинский институт. Сколько себя помню, всегда интересовался музыкой. Примерно в возрасте 13 лет серьезно склонился в сторону рок-музыки. Когда окончил медицинский институт, уже играл в «Soft-Еject».

- В Грузии все прекрасно помнят бывшего вокалиста Soft-Еject "Печо"! А у Вас, у самого, к чему больше душа лежала?

- Быть музыкантом было моей мечтой! Мы жили в Советском Союзе и у музыки была немного другая форма… Мы мечтали, играли английский рок… В Советском Союзе это было невозможно. Это можно было делать где-то на Западе, который нам тогда представлялся сказкой, где происходит всё особенное! Поэтому мы уехали в Швейцарию, но застряли в Германии. Потом все уже определила случайность и мы начали играть в Германии. Иногда приезжали в Грузию. В тот период мы, кроме музыки, ни о чем не думали. Было начало 90-х годов… Абхазская война… Все разрушено… В больницах такая ситуация - заходить страшно!.. Но потом я оказался в немецкой клинике. Моего отца пригласили и я, фактически, сопровождал его, как переводчик.

Когда я попал в нейрохирургическую клинику, все изменилось! Нейрохирургия особенно интересная, действительно элитная специальность в медицине. Позднее немецкий профессор предложил мне работу в своей клинике, от чего я не смог отказаться и это был момент, когда я решил стать врачом и оставить музыку.

- Насколько сложно было принять это решение и как подействовал ваш выбор на группу?

- Принять решение было очень сложно. Когда всю жизнь мечтаешь о чем-то и вдруг должен бросить это - крайне трудно. Хотя, к тому времени музыка меня переутомила. Не процесс создания музыки и игра, просто музыка - субъективная штука, в отличие от нейрохирургии, в которой или можешь, или – нет...

Возможно, то, что мы делали, было не таким уж хорошим и не продалось бы. Но тогда была надежда, беспрерывное ожидание… Я не хотел больше смотреть - кто что делает, что продается, что слушают… Вообще, шоу-бизнес - довольно грязное дело и я немного устал от всего этого… Захотелось вставать по утрам, ходить на работу и делать свое дело. Несмотря на эти причины, мне было очень трудно принять решение, потому что люблю музыку и прекрасно чувствовал себя в группе. Коллеги тяжело восприняли мой выбор, во всяком случае, сейчас это вспоминается именно так.

После этого в «Soft-Еject» произошли перемены. Музыкальный формат полностью изменился, так как пел, в основном, я, и все было построено в этом направлении. Ребята решили не искать нового вокалиста и сильно изменили музыку. Не имеет значения - стала она лучше или хуже. После моего ухода завершился какой-то этап, после ухода Гии Карчхадзе – еще один. От бывшей «Soft-Еject» осталось только имя...

- Если бы сегодня Вы заново принимали решение, поступили бы по-другому?

- Тогда я еще не знал, что это такое – нейрохирургия.  Это болезнь, от которой уже невозможно излечиться! Сегодня я могу точно сказать – если бы сто раз надо было принимать решение, я бы все сто раз решил то же самое и стал нейрохирургом! Другой такой профессии на свете нет.

- Когда вы решили вернуться из Германии в Грузию?

- С самого начала было решено, что я останусь там ненадолго, выучусь и вернусь. Я приехал в Грузию в 1998 году. После этого работал в Железнодорожной больнице, с отцом. А с 2000 года мы работаем в клинике ФридонаТодуа.

- Был ли у вас шанс остаться в Германии, и если да – почему отказались?

- Основной причиной, наверное, был мой отец. Он не представлял себе, что я могу остаться в другой стране… Да и я не хотел. Предложения поступали в течение ряда лет. Был период, когда я серьезно думал о переезде в Германию, но и тогда в принятии решения основную роль сыграла семья. 

- Вы сказали, что вернулись из Германии из-за отца и семьи. Каковы были отношения с отцом-нейрохирургом? Ведь вы работали в одной клинике… Была ли конкуренция, сложности?

- Отец всю жизнь был для меня большим авторитетом. Он человек, которому я подражал и с которым соревновался. Работать вместе с отцом – это, в определенной мере, привилегия. Отец был для меня авторитетом, но я всегда был осторожен с ним. Примерно с 25-летнего возраста мы стали ближайшими друзьями. Совместная работа в клинике тоже была отношением между близкими друзьями. Хотя, конечно, он был начальником, профессором, имел большой опыт. Но я позволял себе иногда спорить с ним.

Отец был таким руководителем, который легко принимал новшества. Всегда разрешал сотрудникам попробовать что-то новое! Конечно, не все было идеально... Мы много спорили в операционной, но это был интересный процесс и я позволял себе в чем-то противоречить ему, сказать, что что-то надо сделать по-другому. Он тоже делился своими мыслями. В большинстве случаев он бывал прав, но разрешал мне попробовать.

- Какая разница в области нейрохирургии между Грузией и Германией?

- В те годы, конечно, наблюдалась большая разница. В Грузии была довольно хорошая школа нейрохирургии. Но из-за разницы в техническом вооружении в 80-ые годы грузинская нейрохирургия существенно отстала от стандарта. В 90-ые лишь усилиями врачей было сохранено все это и даже было сделано много интересного. С 2000 года положение изменилось к лучшему: во-первых, с точки зрения технического вооружения, а потом, и информации было больше. Врачи смогли увидеть, какова немецкая школа, многому научились. Уже идет разговор о том, чтобы совместить зарубежные достижения с нашими условиями. Современная медицина во всем мире очень дорогая и нужно совместить ее с нашей нуждающейся страной, сделать ее более дешевой.

- Вы делаете любые операции?

- Практически любые. Наша клиника не работает на срочный прием. У нас - плановые операции. В основном, мы занимаемся самыми распространенными заболеваниями, проблемами позвоночника и нейроонкологией, любыми опухолями головного и спинного мозга. Сегодня проводятся такие операции, которые раньше были невозможны. Микроскопы низкого разрешения заменила новая аппаратура. В медицине наступила революционная эпоха, с помощью компьютера и магнитного резонанса стала возможна нейровизуализация, диагностика нейрохирургических заболеваний достигла совершенно другого уровня.

Институт клинической медицины, основателем и бессменным руковоителем которого является господин Фридон Тодуа, сегодня оснащен новейшей технологией. Возможно проведение таких операций, которые раньше для нас были недостижимы. Например -  трансназальные, подход к гипофизу со стороны носовой полости. Раньше не проводились операции при тригеминальных невралгиях, что в народе называют воспалением тройничного нерва. Сейчас - это очень эффективная и тонкая операция. Опухоли головного мозга у нас и раньше часто оперировались, хотя микротехника совершенно изменила эти операции во всем мире и, в том числе, у нас. Соответственно, старые результаты несравнимы с нынешними. Изменилось послеоперационное состояние пациентов. Я не имею в виду срочные случаи (например, травмы – это наименее интересная для меня область нейрохирургии). В таких случаях хирург является лишь одним из компонентов, многое зависит от самой травмы. Как бы не старался хирург, в случае тяжелого повреждения результат будет соответствующим.

- Насколько важно своевременное обращение к врачу?

- К сожалению, культура здравоохранения в Грузии не стоит на соответствующем уровне. Это означает - чувствовать элементарную ответственность за собственное здоровье. Каждый должен выработать в себе это чувство и не следовать медицинским советам соседей!.. Единственно разумное, что может сделать пациент – своевременно обратиться к врачу! Это - главная часть современной медицины и она часто является решающей.

К сожалению, нам приходится делать такие вещи, которые в развитых странах, конечно, не встретишь. Опухоли огромных размеров, чересчур запоздалые случаи.. Конечно, это связано с материальным положением населения, но чем позже начинается лечение, тем больше возрастают расходы.

- Медиа-средства часто освещают врачебные ошибки. Это, разумеется, отражается на отношение общества к медикам. Насколько проблематичным вы считаете этот вопрос сегодня?

- Таким способом можно очень легко и быстро уронить престиж врачей, а для его восстановления потребуется целое столетие. Я часто смотрел сюжеты, в которых виноват врач, и ни разу не видел, чтобы его оправдали. Как будто общественности хочется, чтобы кто-то был виновен, как будто идет борьба против врачей!.. Такая борьба никоим образом не улучшит компетенцию врачей. Для медицины высокого уровня нужны большие инвестиции и поддержка.

Вообще, я считаю, что до того, как СМИ станут освещать факты о предположительной вине медиков, вопрос должна изучить компетентная комиссия! Пациенты иногда погибают, и мы не можем изменить это… Неизбежно будут случаи, когда лечение завершится безрезультатно. Обвинять во всех эти случаях врача – неправильно! А если он виноват, эту вину сначала надо доказать. От врачей часто ждут чуда, но врачи не совершают чудеса, они только делают свое дело!

Беседовала Мариам Челишвили,